Странная мораль сказок, говорящие пугала и детские страхи: режиссер театра кукол о своей работе
Маленькие дети на спектаклях иногда плачут и пугаются.
Чаще всего это происходит, когда родители неверно оценили возрастную категорию спектакля, объяснил Павел Овсянников. Ведь каждый родитель считает, что его ребенок — самый умный и развитый. Он рассказал популярный в среде работающих с детьми артистов анекдот:
– Женщина, вашему ребенку еще рано на такой спектакль.
– Да что вы, он все понимает.
– Тогда объясните ему, что ему рано.
Российским законодательством установлены возрастные ограничения, в том числе и на спектакли, напомнил режиссер. Если спектакль подойдет для самых маленьких зрителей, на афишах указывается «0+».
Проблема в том, подчеркнул Павел, что следующая возрастная категория — «6+». Но ведь между двух– и, к примеру, трехлетним ребенком — огромная разница, пропасть. У детей этих возрастов совершенно разные страхи и разное понимание юмора.
Поэтому некоторые театры пишут на афишах спектаклей так: «рекомендуется детям от трех лет».
Дети привыкли к фантастическим реальностям, которыми щедро снабжают их экраны и книжки, но они им подвластны: даже малыши знают, что планшет или телевизор можно выключить, а книгу — закрыть и поставить на полку. Они верят в то, что смотрят или читают, но отделяют реальность от выдумки.
А в театре все делается для того, чтобы происходящее на сцене зрители приняли за единственное настоящее. Поэтому любой персонаж, пусть даже хороший и добрый по сценарию — может ребенка удивить и даже испугать.
Такая реалистичность, глубина и «настоящесть» театра — причины, по которым его никогда не сможет вытеснить кинематограф, считает Павел. Когда мы смотрим фильм в кинотеатре — мы подсознательно помним, что это запись, хотя и проникаемся героями, их характерами и взаимоотношениями, переживаем за них. А театр — не на плоскости экрана, он трехмерный и живой. А если спектакль удачный, если он попадает в зрителя — энергия каждого из них усиливается многократно, они подпитываются друг от друга.
Основа репертуара театров кукол — сказки. А сказки — это в первую очередь образность, аллегории и ритуальность, смысл которых не всегда доходит через века, а если доходит — то искаженным. Современный зритель не всегда его понимает и смотрит на сюжет и поступки персонажей с точки зрения своего опыта. Порой мораль, транслируемая произведением, кажется ему невнятной или даже странной.
Если спросить человека, о чем, на его взгляд, та или иная сказка, — чаще всего он просто перечислит несколько ключевых моментов истории. Но и это получится не всегда: довольно непросто, к примеру, коротко пересказать сказку про Буратино — с ее многочисленными поворотами и запутанным сюжетом.
В сказке «По щучьему веленью» царь сажает свою дочь в бочку вместе с Емелей — за то, что она захотела выйти за него замуж. Странный поступок для отца и царя.
В сказке «Аленький цветочек» отпущенный Чудищем под честное слово купец предлагает дочерям отправиться вместо него в плен к этому страшноватому существу. Современному зрителю может показаться, что это никудышный отец.
Когда на смену язычеству на Русь пришло христианство, языческие символы и персонажи стали считаться дурными.
Ведь Баба-Яга никогда не была злой в дохристианских сказках, у нее были совершенно другие функции — она отвечала за инициацию, подготовку ко взрослой жизни. В некоторых сказках она до сих пор помогает главным героям. А в советское время, когда сказки считались вообще вредными, мешающими правильно воспитывать детей, — из них еще раз многое убрали и многое переиначили.
Возможно, раньше были понятны и мотивы поступка царя в «По щучьему веленью» и купца из «Аленького цветочка».
Многие сказки режиссеру приходится адаптировать как под современных зрителей, так и под детскую аудиторию. К примеру, в спектакле «Серебряное копытце» по сказу Бажова, с которым Павел приехал в Ханты-Мансийск, он изменил профессию Коковани с охотника на козлов на мастера игрушек.
Павел поступал в Екатеринбургский театральный институт дважды: после неудачи с кафедрой драматического театра он добился зачисления на кафедру театра кукол. И первым кукольным спектаклем, который он увидел в жизни (хотя он и учился к тому времени уже несколько месяцев именно по этой специальности), стал «Аистенок и пугало», на который он случайно попал, приехав в Челябинск. (Этот спектакль есть в репертуаре Челябинского государственного театра имени В.Вольховского до сих пор, — прим. ред.)
В нем два актера со сцены рассказывали детям простую историю — про то, как персонажи встретились, как они друг другу помогали, как им пришлось расстаться… Историю любви, обиды, разлуки. К финалу спектакля Павел, взрослый 19-летний мужчина, обнаружил, что не в силах сдерживать слезы, — и плакал в зале, полном малышей. Именно тогда, по его словам, он понял, что его поступление на «театр кукол» вместо «драматического» — отнюдь не неудача, как ему казалось ранее.
Кукла — не обязательно человек. Кукла может быть животным, выдуманным существом или даже предметом, наделенным характером и способным совершать поступки. Но говорится в театре кукол обязательно о людях, о человеческом
Павел Овсянников
режиссер театра кукол «Петроглиф»
Полную версию интервью смотрите на нашем канале VK-видео.
Самые актуальные новости — в нашем Telegram-канале «Ямал-Медиа».