«Мне нужно то, чего нет на свете»: звезда русского декаданса Зинаида Гиппиус
20 ноября исполнилось 155 лет со дня рождения поэта и прозаика Зинаиды Гиппиус
Детство и юность Зинаиды Гиппиус
Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 20 (8) ноября 1869 года в Белёве Тульской губернии. Ее отец, Николай Романович, из давно обрусевших немецких дворян, считался подающим надежды юристом и дослужился до товарища (заместителя) обер-прокурора Сената. Мать Зинаиды, Анастасия Васильевна, урожденная Степанова, была дочерью екатеринбургского обер-полицмейстера.
Семья Гиппиус постоянно переезжала с место на место по делам службы Николая Романовича. Из-за частых переездов — Тула, Саратов, Харьков, Киев, Нежин — Зинаида и три ее сестры, Анна, Наталья и Татьяна, так и не смогли получить систематического образования, но охотно учились дома и много читали.
По воспоминаниям Зинаиды Николаевны, первые стихи она написала в возрасте 7 лет, а уже в 11 стала сочинять их осознанно, попутно вела дневники и обширную переписку. Причем переписывалась она не со сверстниками, а со знакомыми и друзьями отца, один из которых и посоветовал ей в будущем серьезно заняться литературой. Юную поэтессу уже тогда волновали темы, ставшие впоследствии основными в ее творчестве, пусть и с некоторыми вариациями, — человек, любовь и смерть.
Детские увлечения впервые натолкнули Зинаиду на мысль о невозможности любви как полного слияния, а смерть отца от туберкулеза в 1881 году, после которой благосостояние семьи резко пошатнулось, разрушили хрупкое представление о бесконечности видимой жизни. Стихи, выходившие из-под пера Зинаиды, становились все более мрачными, хоть и подражательными. Кумиром Гиппиус стал Семен Надсон. Кроме того, она с увлечением читала Тургенева и Достоевского.
В отсутствие средств семье пришлось перебраться к дальним родственникам в Москву, где у Зинаиды в 1882 году тоже обнаружили туберкулез. Мать, беспокоясь о судьбе дочерей, увезла их в Ялту, а спустя три года — к своему брату в Тифлис (современный Тбилиси).
Дядя принял горячее участие в судьбе старшей племянницы и даже снял для нее дачу в Боржоми, где она смогла продолжить курс лечения. Однако дяди вскоре не стало, и семья Гиппиус осталась жить в Тифлисе.
Знакомство с Мережковским и первые литературные успехи
В 1888 году, на скромный гонорар от первой публикации стихов в журнале «Северный вестник» Зинаида вновь приехала в Боржоми. На одном из литературных вечеров она познакомилась с Дмитрием Сергеевичем Мережковским, только что выпустившим первый стихотворный сборник. В спорах о поэзии Надсона, с которым Мережковский был знаком лично, и о современном искусстве молодые литераторы сразу почувствовали духовную и интеллектуальную близость. Уже 8 января 1889 года они обвенчались и прожили вместе 52 года, как писала о том Гиппиус, «не разлучаясь ни на один день».
Вскоре они переехали в Петербург и поселились в доходном доме Мурузи, где прожили вплоть до Первой Мировой войны. Чтобы, как казалось поначалу супругам, во всем дополнять друг друга, они заключили между собой полушуточный договор: Мережковский занимается только поэзией, Гиппиус — прозой. И уже в 1890 году Зинаида Николаевна заявила о себе как прозаик, опубликовав в журнале «Вестник Европы» рассказ «Злосчастная». Но после того как у Дмитрия Сергеевича возникла идея создать роман «Юлиан Отступник», ставший впоследствии первой частью трилогии «Христос и Антихрист», он объявил о том, что договор недействителен. С тех пор супруги не стесняли свободу друг друга, в том числе и в отношении личной жизни, никакими условиями.
По свидетельству самой Гиппиус, написанные ей в начале 1890-х годов романы «Мелкие волны», «Без талисмана», «Победители» не оставили в ее памяти никакого следа. Однако гонорары за эти публикации помогали семье не тревожиться о бытовых проблемах. Критики же отметили в образах и идеях ранней прозы Гиппиус двойственность человеческой природы, ее одновременно ангельскую и демоническую сущность, объясняя это сильным влиянием Достоевского с его «идеалом мадонны» и «идеалом содомским».
В 1896 году вышел первый сборник рассказов Гиппиус — «Новые люди», в 1898 — второй, «Зеркала». Изданный в 1901 году третий сборник так и был назван — «Третья книга рассказов». От книги к книге мир, описываемый Гиппиус, становился всё более мертвенным, чуждым человеку. Но достойного выхода из этого мира, кроме ухода из жизни, автор не предлагала. И, по ее словам, даже «настоящая любовь была возможной только в единении со смертью».
Зинаида Гиппиус: путь от прозы к стихам
Между тем ее поэзия стала по-настоящему зрелой, без какого-либо подражательства. Стихотворение Гиппиус «Песня» (1893) со знаменитыми строками — «Мне нужно то, чего нет на свете» — стало программным для всего ее творчества. Мотивы любви и смерти разрабатывались уже с точки зрения вневременной духовности, достижимой только в Вечности («Никогда», 1893; «Иди за мной», 1895), мотив одиночества сменился мыслью о слиянии с Богом и невозможности этого слияния в плотском мире («Мгновение», 1898; «Дар», 1901). Но только в 1904 году она опубликовала первый поэтический сборник, куда вошли тщательно ею отобранные стихи 1889–1903 годов.
Явление «декадентской мадонны»: литературный салон Гиппиус
Именно в те годы Зинаида Николаевна получила негласный титул «декадентской мадонны». Ее за глаза и в глаза называли «белой дьяволицей» (по названию первой книги романа Мережковского «Воскресшие боги, или Белая дьяволица»), «ведьмой», «сивиллой». И не зря. Гиппиус нравилось эпатировать публику не только своим литературным творчеством, но и манерой вести беседу, не признавая авторитетов, держать себя холодно и отстраненно, одеваться — то, подобно мальчику-пажу, в камзол и тонкие лосины, то как сильфида, в прозрачные платья с рукавами-крыльями.
Организованный ею на квартире в доме Мурузи салон очень быстро стал популярен как место самых свободных для того времени воззрений на искусство, жизнь и религию. По разрешению Святейшего Синода Гиппиус и Мережковский два года проводили Религиозно-философские собрания, проповедуя свой «Третий завет» — новый этап во взаимоотношениях Бога и человека. Свои стихи Гиппиус уже называла не стихами, а молитвами. Но в 1903 году собрания были запрещены. Салон снова стал чисто литературным.
Еще прежде стало бытовать мнение, что без представления чете Мережковских нельзя попасть в литературу. Отчасти так оно и было. Блок, Андрей Белый, Осип Мандельштам, Николай Гумилев и даже Есенин, к стихам которого Зинаида Николаевна отнеслась снисходительно, но благосклонно, смогли активно публиковаться только после посещения квартиры в доме Мурузи.
Основные мотивы творчества Зинаиды Гиппиус
Несмотря на видимое благополучие, Зинаида Николаевна находилась в смятении. Так, в 1905 году Гиппиус написала сразу два стихотворения под названием «Она» («она» — это душа). В первом ее душа — «мертвая… черная», во втором, посвященном Блоку, — «душа свободная… чище пролитой воды». В стихотворении «Внезапно» (1908) Гиппиус вновь пришла к мысли о единении в одном круге «боли, тоски и заботы», но выхода из этого круга по-прежнему не видела.
Не отказалась она и от идеи об изначальной мертвенности видимого мира. Изданная в 1906 году. очередная книга рассказов «Алый меч» свидетельствовала: настоящая любовь в мире живых людей невозможна. Вышедшая в 1910 году вторая книга стихов, написанных в 1903–1909 годах, в очередной раз подтверждала: «Зачем же нам, по воле Бога, // Дана — бездейственно — любовь?». Ответ автора был неизменным, но подавался тоже в форме вопроса, а не утверждения: «Не лучше ль в тихой безжеланности // Уснуть, как спит степной ковыль?»
Впрочем, деятельный ум Зинаиды Гиппиус не позволил ей, невзирая на все духовные противоречия, подтачивающие эпоху, предаваться унынию. Тем более что уныние — самый тяжкий грех. Многочисленные критические статьи, очерки, сборники рассказов «Черное по белому» (1908), «Лунные муравьи» (1912), вышедший в 1911-м роман «Чертова кукла» и следующий, увидевший свет в 1913-м «Роман-царевич» — это постоянная работа и попытка понять, что на самом деле творится в реальном мире и чего можно от него ожидать. Вердикты циника Крайнего и желчного прозаика Гиппиус были неутешительны: общественная и литературная жизнь погрязла в «обывательщине» («Жизнь и литература», 1913), причем злостной, в которой таятся мощные разрушительные силы, если нет веры и нет совести.
Гражданские мотивы в творчестве Зинаиды Гиппиус
9 января 1905 года мир Мережковских перевернулся: расстрел простых людей, шедших на поклон к царю, показал им всю несостоятельность искусства, оторванного от реальной жизни. С тех пор одно из ведущих мест в прозе Гиппиус заняли гражданские мотивы. Правда, и в новых политических течениях она так и не нашла нужной живительной силы и, уехав почти на три года в Париж, Гиппиус и Мережковский продолжили разрабатывать новую религиозную идею «троебратства» как высшей степени единения людей. Третьим в их союзе стал критик и публицист Дмитрий Философов, который жил у Мережковских до 1920 года.
В соавторстве с мужем и Философовым в 1907 году Зинаида Николаевна издала пьесу «Маков цвет», где, в частности, высмеяла неприятно поразившего ее своим творчеством тогда еще начинающего Гумилева: «А чего хочет — неизвестно. Не то романтизм, не то хулиганство».
Несмотря на различные мнения о ней и ее творчестве, Гиппиус всегда глубоко переживала за судьбу России и русской литературы. В ее творчестве заметна постоянная критика власти, независимо от ее формы — будь то царская или советская. В том же 1907 году «троебратие» выразило свое отношение к самодержавию — «от Антихриста». Но и с приходом большевиков для Гиппиус изменились лишь лозунги, а сущность власти осталась порочной.
Критик Антон Крайний
Еще до революции 1905 года Гиппиус, сначала в «Мире искусства», а после в журналах «Новый путь», «Новое слово», «Русская мысль», стала выступать в качестве литературного критика. Большинство статей Зинаида Николаевна писала под псевдонимом Антон Крайний.
Были и другие псевдонимы, под которыми она публиковала стихи и прозу: Никита Вечер, Товарищ Герман, Лев Пущин, Роман Аренский, Антон Кирша, Мережковский Д., Денисов Л., и только изредка — З. Г. Гиппиус. «Декадентская мадонна» хотела таким образом привлечь внимание читателей к содержанию своих работ, якобы написанных мужчинами, ведь женское творчество по-прежнему ценилось невысоко. В 1908 году вышел ее сборник статей «Литературный дневник».
Зинаида Гиппиус: от революции до эмиграции
Первая Мировая война произвела очередной переворот в сознании Гиппиус, вместе с супругом резко выступившей против участия в ней России. Февральская революция 1917 года была встречена ими с надеждой: они полагали, что революция покончит с войной и даст возможность реализации их религиозных идей. Поставленная Мейерхольдом на сцене Александринки пьеса Гиппиус «Зеленое кольцо» прозвучала как никогда современно, провозглашая веру в действенность человеческого единения, точнее, триединства.
Все точки над i расставил Октябрь, ужаснувший Гиппиус и Мережковского. «Блевотина войны» — так окрестила она новую революцию, убившую настоящую свободу. В чем-то пророческими оказались и строки: «И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой, // Народ, не уважающий святынь».
После революций Гиппиус продолжала вести дневники — «Синюю книгу», за любую фразу из которой ее бы расстреляли на месте. «Все, в ком была душа… ходят как мертвецы», — писала она в 1918 году. В этом же году на родине в последний раз вышел ее сборник стихов, провидчески так и названный — «Последние стихи». Вскоре супругам запретили публиковаться, им пришлось распродавать вещи и выступать с редкими лекциями за «вечную воблу» и горсть пшена.
Эмиграция Зинаиды Гиппиус
В конце 1919 года Мережковские сумели сбежать из Петрограда за границу. Вместе с Философовым и личным секретарем, а впоследствии и биографом, Владимиром Злобиным, им удалось под предлогом лекций перед красноармейцами в Гомеле обмануть бдительность ВЧК, получить документы на выезд и нелегально перейти границу с Польшей в районе Бобруйска.
Прожив некоторое время в Варшаве, супруги уехали в Париж, где у них была небольшая квартира, купленная еще в 1911 году. Гиппиус быстро наладила связи с издателями — своими и мужа, — стала сотрудничать и с эмигрантскими газетами и журналами. Опубликовав статью «Окаянство в лицах», она отказалась от знакомства с теми, кто «остался прислуживать большевикам», в том числе с Белым и Брюсовым. Но, несмотря на жажду перемен в России, о которой Гиппиус писала в статьях 1920–1921 годов «Символ веры», «Опять о ней», вскоре к ней пришло понимание, что ждать придется очень долго. «Союз непримиримых», основанный ею, стал лишь одним из многих подобных обществ в эмиграции, не имевших реального политического или идейного веса.
В 1922 году в Берлине вышел ее новый сборник, куда были включены стихи и некоторые дневниковые записи предыдущего десятилетия. В 1925 году Гиппиус организовала новое общество — «Зеленая лампа», объединившее литературные круги эмиграции. В том же году вышла ее книга очерков «Живые лица», где она небеспристрастно отозвалась обо всех, с кем свела ее судьба. В 1928-м вместе с супругом она приняла участие в Первом съезде русских писателей-эмигрантов, о котором написали даже в СССР, правда, в уничижительном тоне.
Последние годы жизни Гиппиус
Все 1920—1930-е годы Гиппиус активно работала, сотрудничая с издательствами, выступая с лекциями, подрабатывая переводами, и, казалось, совсем забыв о поэзии. Только в 1938-м тиражом всего лишь 200 экземпляров в Париже вышел ее последний сборник «Сияния». Ключевые метафоры новых стихов были безрадостны — «душа, как убитый ястреб», в душе «тяжелый холод».
К концу жизни Зинаида Николаевна почти потеряла зрение и слух. Смерть Мережковского (7 декабря 1941 года) почти убила ее, духовно и физически. Тем не менее она начала работу над мемуарами о супруге, но так и не закончила ее. Неоконченной осталась и поэма «Последний круг» (ее издали в 1970-х). События Второй Мировой войны, по свидетельству мемуаристки Нины Берберовой, часто посещавшей ее в то время, абсолютно не волновали Зинаиду Николаевну: она их не понимала и не хотела понимать в силу возраста и душевной опустошенности. Последней записью в дневнике стало: «Я стою мало. Как Бог мудр и справедлив».
Незадолго до смерти Гиппиус получила от поэта Виктора Мамченко в подарок кошку, получившую за свой дикий нрав кличку «Кошшшка». Как писала Тэффи, в последние дни Зинаида Николаевна уже никого не хотела видеть и лежала, отвернувшись к стене, время от времени проводя по одеялу рукой в поисках Кошшшки. Кошшка была рядом.
Скончалась Зинаида Николаевна Гиппиус 9 сентября 1945 года. На ее отпевание пришли многие из тех, кто знал и помнил ее. Проститься с ней пришел и Иван Бунин, всю жизнь панически боявшийся даже упоминаний о смерти. Похоронили Зинаиду Гиппиус в одной могиле с супругом, Дмитрием Мережковском, на парижском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
«Беспощадна моя дорога...»: цитаты Зинаиды Гиппиус
- «Человек дороже литературы, да; но ведь стоит же чего-нибудь и литература».
- «Если выбирать между двумя опасностями — опасностью слов лишних, неосторожных и опасностью молчания — вторая страшнее. Небытие всегда страшнее бытия».
- «Достоевский умел сделаться Достоевским, но надо было, чтобы он умел еще выдержать каторгу. Сколько бы мы ни забирались «в глубь истории» литературы — мы не найдем ни одного мало-мальски видного писателя (ни одного!), которому не приходилось бы тратить силы на борьбу вот с этими «каторжными» обстоятельствами».
- «Или я чего-то не вижу, не понимаю, или везде все люди одинаковы. И никакой самоубийственной психологии нет. Жакетку украли — одна причина. Жизнь такая — еще причина. Нет причины — тоже причина».
- «У русского интеллигента не было чувства действительности, и считаться с данным он не умел. Причин тому сколько угодно: хотя бы привычка жить общественными мечтами, а не общественной жизнью».
- «Дневник — не стройный «рассказ о жизни», когда описывающий сегодняшний день уже знает завтрашний, знает, чем все кончится. Дневник — само течение жизни».
- «Повсюду пошла такая чепуха, так все завертелось и перепуталось, что никто ничего не понимает. Слова — совершенно утратили свой первый смысл. Произнесешь какое-нибудь, и надо спросить: а что вы под этим разумеете?».
- «В дни, когда мы все, кажется, потеряли, не остается ли у нас последняя драгоценность — наш русский язык?»
- «Нет такой высоты, на которой можно было бы оправдаться, но нет и такой пропащей глубины, на которой человеческое «прости» не получило бы ответа».
- «К России, к ее искусству, к живому духу ее — идти надо: даже не к ней, — надо идти вместе с ней».
Ранее мы рассказали о судьбе и особенностях творчества поэта Георгия Иванова.
Самые важные и оперативные новости — в нашем телеграм-канале «Ямал-Медиа».