День жертв политических репрессий напоминает нам, как опасны ложь и террор

«Наш нравственный долг - помнить уроки прошлого, чтобы молодёжь знала историческую правду о национальной трагедии', обратился к землякам губернатор округа Дмитрий Кобылкин накануне Дня жертв политических репрессий. Ямал стал местом ссылки для сотен тысяч репрессированных: политзаключённых, «врагов народа», спецпереселенцев. Несправедливость, ложные обвинения и жестокость террора искалечили многие судьбы. Сегодня в округе проживает 705 человек, признанных реабилитированными и пострадавшими. Пообщавшись с очевидцами, Галина Чечикова попыталась восстановить эмоциональную обстановку тех лет. Специальный репортаж выпуска.

Дитя вольнонаемных родителей Геннадий Сысолятин сегодня рассказывает школьникам историю всех ужасов и лишений, стараясь 'пролить свет' на ранее неизвестные факты 501-й стройки. Он собрал их около 70 - по числу лет, минувших с момента трагического исторического события. В Салехарде было 7 лагерей, в том числе женских. Холод, унижения, лишения. Женщинам в то время, кажется, больше всех приходилось выносить невыносимое. С одной из участниц Геннадий Сысолятин пообщался спустя сорок лет после трагедии.

Геннадий Сысолятин - старожил, заслуженный работник физической культуры: «И она вот так вот смотрит - это страх в глазах. И она сказала одну фразу - мы носили ведрами воду из проруби и заливали хлысты. Они делали временную ледяную железнодорожную переправу Лабытнанги - Надым и прокладывали кабель связи».

Тысячи заключенных с 47 по 53 годы были брошены на возведение «мертвой дороги», которая должна была максимально приблизить логистику к еще неизвестным нефтегазовым месторождениям. Это потом появятся Медвежье, Уренгой, Заполярное и автоматика для освоения. Заключенным же практически голыми руками приходилось добывать руду. Харбей - один из лагерей на Полярном Урале. 300 человек оставили здесь свой след. Уже в наше время исследователи объединили артефакты на выставке в главном музее округа. Наряду со схемами шахт и орудиями труда, башмак неизвестно какого размера занял почетное место экспозиции.

Галина Карзанова - старший научный сотрудник отдела естественной истории ОМВК им. Шемановского: «Он был залатан, уложен именно проволокой, и он восхищает нас тем, что это предмет говорящий, кричащий о том - насколько тяжело было в то время».

Ольга Ивановна Неелова может и полушепотом заставить заплакать. Два года она была вольнонаёмной в женском лагере на Ярудее. Помнит человек сорок, и все молодые девчонки на пределе возможностей укладывали рельсы 'мертвой дороги'. И сидели-то за пустяковую провинность.

Ольга Неелова – ветеран: «Пару колосков украли, потому что есть нечего было, на поле картошку подобрали мороженную. Наш такой плохой участок был, вот бедные девчата делают, делают, поезд пройдет и все провалится, они опять снова».

После смерти Сталина стройку дороги прекратили. Однако лагеря остались. Женский - на Ангальском Мысу, родильный дом, на Уфане был дом младенца. Копнув архивы, Геннадий Сысолятин нашел и местоположение Главного штаба, пересыльного пункта, узнал, где стоял карцер из огромных деревьев. Сегодня есть и живые свидетели тех событий. Олег Аюпов - в то время ученик обычной средней школы, по пути на занятия неоднократно обращал внимание на странные машины, которые везли заключенных на рыбозавод, напоминающий концлагерь. Но даже в такой удручающей обстановке находилось место для взаимовыручки.

Олег Аюпов - старожил г. Салехард: «Перебрасывали через забор чай для заключенных, а они нам перебрасывали финки такие из плекса. И многие мальчишки на комбинате — вот такие финки имели. Это значит, что у них были контакты с заключенными».

Об этом долго молчали и уж тем более нигде не писали, говорят историки. Заключенные, вольнонаемные, военные давали подписку о неразглашении. Сегодня архивы постепенно рассекречивают. В музее Шемановского со дня на день ждут документы, подписанные Берией, чтобы узнать - куда отправляли обогащенную руду. А ямальские старожилы выступают за то, чтобы историческое здание бывшего депо сделать музейным комплексом под открытым небом. Многое здесь сохранилось почти первозданно.

Галина Чечикова – корреспондент: «Молот весом 35 килограммов. Его и в руках-то удержать сложно, а заключенному необходимо было с одного, максимум с двух ударов точно попасть по гвоздю».

Геннадий Сысолятин предлагает сделать этот ритуал главной туристической фишкой и готов хоть каждый день водить экскурсии за 'колючей проволокой'. Общественность подготовила обращение - решение о статусе музея должны принят окружные власти.