«Не успею дождаться». Судьба и творческое кредо поэта Бахыта Кенжеева

Детство и юность Бахыта Кенжеева

Бахыт Шукруллаевич Кенжеев родился 2 августа 1950 года в Казахстане, но с трех лет жил в Москве, сначала — с родителями у бабушки и дедушки, а затем — в многолюдной коммунальной квартире. Поэт вспоминал этот период с радостью и теплотой. Он считал, что именно в коммуналке научился находить общий язык с людьми и терпимо относиться к стесненным условиям.

Его мать, Елена Николаевна Карасева, работала библиотекарем, а отец, Шукрулла Кенжеевич, преподавал английский и смог устроить Бахыта в спецшколу с английским уклоном. «Там я учился с детьми больших людей, отчего у меня возникли жуткие комплексы бедности,— вспоминал поэт в интервью «Афише». — Надеюсь, что я их уже преодолел — не потому, что стал богатым, а потому что не нужно быть богатым…».

Английская спецшкола № 1239 в Москве, где учился Бахыт Кенжеев. Фото: Platon007ff/wikipedia.org

Еще в детстве Бахыт увлекся поэзией, особенно любил произведения Евтушенко, Северянина, Вознесенского и Асадова. Школу он окончил с золотой медалью, но вопреки ожиданиям учителей, поступил не на филфак, а на химфак МГУ. Первые полноценные стихи он написал в 19 лет.

В студенческие годы Бахыт часто проводил время в общежитии с друзьями. Они спорили на разные темы, читали запрещенную литературу и слушали музыку. Чувства счастья и восторга от жизни, присущие юношескому максимализму, легко находили отражение в его стихах. В стремлении улучшить свое мастерство, он присоединился к литературной студии под руководством Игоря Леонидовича Волгина, который позволял ученикам свободно творить, не ограничиваясь традициями.

«Московское время»

На занятиях Кенжеев познакомился с другими поэтами: Алексеем Цветковым, Александром Сопровским, Сергеем Гандлевским, Александром Казинцевым и Татьяной Полетаевой. Вскоре они создали свое литературное объединение «Московское время» и даже выпускали альманах (всего вышло шесть номеров).

Группа «Московское время» в определенной степени следовала принципам поэтов пушкинской эпохи и Серебряному веку, подчеркивая свою приверженность литературным традициям и отвергая современность не только в политическом, но и в поэтическом плане.

В 1970-х творческие люди выражали протест по-разному. На фото: выставка работ художника-акциониста Александра Попова на Гоголевском бульваре в 1974 году. Источник: wikimedia.org

Хотя манифест группы никогда официально не публиковали (он даже не был написан), его основные идеи были очевидны: возвращение к традициям, восстановление поэтических норм и совершенствование стихотворной техники. «Сама по себе существование группы, объединенной крепкой творческой дружбой и литературной ревностью, также восстанавливало лучшие традиции. Эстетическая позиция группы имела ярко выраженную этическую основу: восстановление литературных норм рассматривалось как первый шаг к общей общественной нормальности и борьбе с хаосом», — писал о них позднее поэт и критик Михаил Айзенберг.

Бахыт Кенжеев против системы

В начале 1970-х стихи Кенжеева регулярно публиковали в журналах «Юность», газетах «Московская правда» и «Московский комсомолец». Поэт мечтал о славе и литературной карьере, но столкнулся с понятием «лимит публикаций». Редактор «Юности» честно сообщил ему об этом, и Бахыт был вынужден распространять свои работы через самиздат.

Вскоре стало известно, что несколько его стихов опубликовал эмигрантский журнал «Континент». Его произведения зазвучали на запрещенном в СССР радио «Свобода», что привело к встрече с сотрудниками КГБ.

У поэта потребовали объяснить, как стихи попали за границу. Комитетчики предлагали сотрудничество, требовали рассказывать о деятельности студентов и преподавателей. Кенжеев отказался. Его отпустили, но официальные издательства больше не принимали его работы.

Как эмигрировал поэт Бахыт Кенжеев

С первой женой Лорой, приехавшей в Москву из Канады по обмену, Кенжеев познакомился случайно. На предложение выйти замуж она предположила, что ее хотят использовать: брак с иностранкой давал возможность получить визу за границу. Когда он предложил ей выйти замуж, Лора сначала решила, что это ради визы за границу. Но Кенжеев был искренен в своих чувствах. Он помог жене найти работу, и они несколько лет жили в Москве.

В их однокомнатной квартире часто собирались друзья, обсуждавшие искусство, литературу и политику. Кенжеев не планировал эмиграцию, но даже туристическая поездка оказалась невозможной: чиновники отказали им в визе на свадьбу сестры Лоры.

В 1982 году Кенжеев выступил в защиту писателя, что привлекло внимание КГБ. Начались обыски и допросы, на которых ему предложили стать информатором или покинуть страну.

Лубянская площадь в 1980-е. Фото: David Broad/wikimedia.org

Опасаясь ареста, Кенжеевы решили эмигрировать. В новом месте им пришлось привыкать к другой жизни и начинать всё заново. Кенжеев много работал: переводил научные статьи, писал радиорепортажи, помогал бизнесмену, а в 1990-х устроился в Международный валютный фонд. Брак с Лорой, длившийся почти двадцать лет, закончился, но они остались друзьями.

Семья Бахыта Кенжеева

После перестройки Кенжеев часто приезжал в Москву, встречался с поклонниками, приходил во двор, где прошло его детство. «Я очень люблю Россию, это не надо доказывать — я русский поэт. Но вопрос физического пребывания… Попросту, на что я тут жить буду? Я хоть и бойкий, но мне много лет», — признавался поэт.

Семейными фото он не делился, хотя втайне в гордился своими детьми и внуками, особенно дочкой-художницей Роксаной, рожденной от неофициальных отношений. От первого брака у Бахыта остался сын.

Со второй женой Еленой Мандель поэт познакомился в один из визитов в Москву. Она успешный юрист. Из-за ее работы Кенжееву пришлось в 2006-м переехать из Канады в Нью-Йорк, хотя американцем, по его словам, себя не чувствовал. «Единственное, кем я себя не чувствую — так это американцем. Просто не чувствую и всё. Хорошая страна, но импульса нет. А то, что я казах, канадец и русский, я четко чувствую всё время», — рассказывал поэт в интервью «Современной литературе».

Последние годы Бахыта Кенжеева

Кенжеев был членом жюри премии «Дебют», писал не только программные стихи, но и сатирические под псевдонимом Ремонт Приборов, занимался переводами.

За свою жизнь Кенжеев получил множество литературных наград, в том числе был дважды номинирован на Нобелевскую премию по литературе. Наибольшую известность в современной России ему принесли сборники «Снящаяся под утро» (2000) и «Крепостной остывающих мест» (2008).

Бахыт Кенжеев до последних дней оставался частью русского литературного процесса: встречался с читателями, вел поэтические вечера, участвовал в различных проектах, включая конференции по Достоевскому, организованные его учителем Игорем Волгиным.

В июньском номере журнала «Знамя» вышла подборка стихов Бахыта Кенжеева «Мне снилось, что ты не умер», ставшая последней прижизненной публикацией поэта. Он скончался в ночь на 26 июня 2024 года в нью-йоркской больнице Lenox Hill Hospital.

Здание больницы на 77-й улице в Нью-Йорке, где умер Бахыт Кенжеев. Фото: lev radin/Shutterstock/Fotodom

Поэтическое кредо Кенжеева

Кенжеев в свойственной ему полушутливой манере так обозначил свое поэтическое кредо: «Когда нужно что-то употребить в стишке, я употреблю. Дело не в словах и не в языке, а в том, что стоит за этими словами. За словами должно стоять страдание, сочувствие, эмпатия».

В своем творчестве Кенжеев не всегда придерживался строгих канонов поэзии прошлых веков. В течение своей жизни он многократно менял и улучшал свой стиль, стремясь найти либо свою уникальность, либо «лучшие слова в лучшем порядке», по выражению С. Т. Кольриджа. Но переклички с Золотым и Серебряным веком были очевидны.

Кенжеев обычно писал стихи по ночам. Фото: mizar_21984/Shutterstock/Fotodom

Лирический герой Кенжеева осознает свою роль в сохранении традиций, что перекликается с акмеизмом. Это связано с атмосферой в группе «Московское время», частью которой был поэт, а также стремлением создать уникальную литературную среду и интересом к технике письма. Поэтому чаще всего в поэзии Бахыта читаются аллюзии на Мандельштама и других акмеистов, что подтверждает его стремление не изжить, а сохранить культурное наследие в постмодернистскую эпоху.

Подчас кажется, что поэзия Кенжеева обладает настолько тонкой и ускользающей природой, что удержать в сознании и полностью понять ее крайне сложно. Критики называли это свойство «монотонностью», а почитатели — «гармонией» или «музыкальностью».

Ранее мы рассказали о судьбе и творчестве поэта-фронтовика Бориса Слуцкого.

Самые важные и оперативные новости — в нашем телеграм-канале «Ямал-Медиа».