Блокадный Ленинград: город-воин, город-мать, город-хранитель

На Синявинских высотах погибли 360 тысяч солдат, за освобождение Ленинграда сражались воины со всей нашей большой страны, в том числе и с Ямала. А в это время в совсем близком тылу, в Ленинграде люди каждый день боролись не только за сохранение жизни, но и за сохранение памяти о мирном времени.

Спустя 80 лет мы знаем: человечность и любовь сильнее войны. Среди блокадных подвигов — спасение Ленинградского зоопарка. Летом 41-го редких животных эвакуировали в Казань, но зоосад оставался мишенью. Слониха Бетти погибла под обстрелами одной из первых. Больших хищников пришлось усыпить — решение далось нелегко: звери могли вырваться из поврежденных клеток на улицы города. В зоопарке остались мелкие хищники, парнокопытные, птицы и обезьяны.

«Сотрудники держались на любви к животным, никто не собирался резать кого-то, чтобы прожить самому, это были их дети, это были их родственники. Вы не готовы есть своего родственника и ребенка. Нет, конечно. Евдокия Ивановна Дашина, которая с бегемотом всю блокаду была, она могла лечь с ней в бассейн, когда Красавице было страшно», — рассказала лектор-методист просветительского отдела Ленинградского зоопарка Наталья Попова.

Бегемотиха Красавица — самая крупная в Европе, весом более тонны — панически боялась взрывов. Ее толстая, но нежная кожа без воды трескалась и воспалялась. Смотрительница Евдокия Дашина под обстрелами ежедневно носила из Невы по 40 тяжеленных ведер. Чтобы согреть измученную Красавицу, обкладывала ее тряпьем и бутылками с кипятком. К маю 1942-го зоопарк начал оживать.

«Мы защищали не зверей — мы спасали душу Ленинграда», — писала Евдокия Дашина. Изможденные люди шли сюда, чтобы услышать детский смех у вольеров. Чудо жизни прорвалось даже здесь: у экзотической обезьяны родился детеныш. Мать была истощена. Малыша выкармливали женским молоком.

«В женских консультациях был организован сбор сцеженного, донорского материнского молока. По всем районам города-фронта удавалось за сутки собирать до двухсот литров сцеженного материнского молока, для того чтобы поддержать ослабленных детей», — поделилась историей спасения животных ведущий методист Военно-медицинского музея Ольга Черняева.

Союзник врага — голод — особенно сильно бил по будущим мамам. В блокадном Ленинграде действовали шесть родильных домов, в Педиатрическом институте были развернуты 650 коек для беременных женщин. В мае 42-го институт попал под бомбежку, стекла были выбиты, но даже взрывы не могли остановить естественный процесс — рождения новой жизни. В роддоме контуженная медсестра во время авианалета перенесла в безопасное место 28 живых конвертиков. Во время тревоги все медики — от санитарки до профессора — брали драгоценные свертки и с ними аккуратно спускались в бомбоубежище.

Спички, свечи, лампы-коптилки, лучины были на вес золота в медицинских учреждениях. Но тем ярче горела воля ленинградцев. Доноры ежедневно выполняли фронтовой заказ по бесценной жидкости. Был день, когда план мог быть сорван, город бомбили 18 часов без остановки, доноры не смогли прийти, и тогда сотрудники института переливания крови взяли ее друг у друга и отправили «алый патриотизм» на передовую.

«Донор погибла при артиллерийском обстреле. Но через два дня в институт пришли ее мать и дочь, чтобы сдать кровь за погибшего донора», — рассказала Ольга Черняева.

И пока медики помогали беззащитным людям, другие герои под обстрелами спасали тысячелетнюю историю России.

«Это мои родители, отец, который мальчишкой 16-летним на Ленинградском фронте после того, как отогнали немцев от Ленинграда, восстанавливал провода электрические», — показала портреты на выставке «Музейный полк» начальник организационно-информационного отдела Российского этнографического музея Мария Воронова.

Планшетная выставка «Музейный полк» — это фотолетопись подвига. На снимках — сотрудники музеев в годы войны и родственники сегодняшних хранителей наследия. Российский этнографический музей, находясь в зоне частых обстрелов, преодолел все тяготы войны и вышел победителем. Был «тяжело ранен»: бомба в 500 килограммов разрушила центральную часть, повредила крышу и перекрытия.

«Сотрудники переносили тысячи экспонатов в те места, где еще можно было их сохранить. Паек был второй категории, как у служащих, это те самые 125 граммов», — отметила главный специалист отдела консервации Российского этнографического музея Виктория Первак.

На этих граммах сотрудники музея не только спасали коллекцию, но и читали лекции раненым в госпиталях о воинской славе великой страны. До войны в коллекции Государственного музея этнографии, как он назывался при СССР, хранилось 500 тысяч экспонатов, 23 тысячи — самые ценные — были эвакуированы в Новосибирск. Известно, что пять женщин жили в музее всю блокаду. Многие музейщики, в том числе и директор, ушли на фронт.

«Прямо из собрания музея отобрали вещи для бойцов Красной армии, конечно не уникальные, а те, которые можно было, и отправили на фронт», — рассказала Виктория Первак.

Ленинградцы умирали, но не отступали. Блокада не сломила город-воин, город-мать, город-хранитель. Каждая улица стала окопом, каждый дом — крепостью. Они хоронили близких в братских могилах, но продолжали читать Пушкина и слушать Шостаковича.

Солдаты, погибшие на пропитанных кровью болотах, музейные хранители, медики, сотрудники зоопарка, да и весь осажденный Ленинград — это две грани одной великой битвы: здесь воины стояли насмерть, чтобы там город мог дышать. В блокадном Ленинграде боролись не только за жизнь, но и за право даже в аду оставаться людьми. И город доказал всему миру, что человечность — одно из главных орудий победы.

Смотрите специальный выпуск программы «Время Ямала» от 15:00 за 9 мая.